Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей - Ле Корбюзье

ответа. Всё громыхает, грязь омерзительная. Щербатый пол почернел и провалился, огромные витражи покрыты копотью. В двадцать один час скорый поезд останавливается у четвертой платформы, сплошь заваленной ящиками с овощами, рыбой, фруктами, шапками, кудахчущей и квохчущей птицей, пустыми мешками (все эти детали я записал на месте).

…Мостовые в городе в выбоинах. Новые железобетонные доки на Жиронде украшены ложными пилястрами. Год назад, вернувшись из Буэнос-Айреса, я сошел с судна «Лютеция» посреди неописуемой неразберихи. Тысяча пассажиров со всем их багажом, подлежащим таможенному досмотру. Они приехали издалека, их нетерпеливо ждут, сердца трепещут. Представьте только! Встречающим доступ воспрещен. Мои мать и жена остались снаружи, под декабрьским дождем (бордоским дождем). Таможенный досмотр проходит вот в этом жалком новехоньком сарае, где царит давка. Печальное зрелище для тех, кто возвращается из Рио-де-Жанейро, Сантуса, Монтевидео, Буэнос-Айреса, где просторные строения соответствуют именно этому явлению: тысяча, две тысячи путешественников или эмигрантов, одновременно вывалившиеся из чрева огромного корабля. В Париже, в штаб-квартире Пароходной компании, где я беседовал с одним из руководителей о своей идее подачи правильного воздуха [16] на герметические пассажирские суда, курсирующие из зимы в лето за две недели и в течение четырех дней пересекающие внутритропическую зону конвергенции, мне отвечали: «Имейте в виду, мсье, что ни один из наших инженеров никогда не совершал морского путешествия!..»

Ниже по течению Жиронды, по обоим берегам устья, вот уже двадцать лет (возможно, и гораздо дольше) сиротливо высятся два столба трансбордера. Между ними никогда не был перекинут мост, который соединил бы берега. Политика! Да, похоже, дело перегрузочного моста – это предвыборный вопрос. Так что до появления новой точки зрения остается только подниматься по течению вдоль загроможденных берегов до старого векового моста; грузовики, автомобили и пешеходы наворачивают глупые и дорогостоящие лишние километры от доков на левом берегу к докам на правом. И это в самом сердце Бордо, крупного французского портового города, имевшего свой белый собор, Кольбера и Людовика Четырнадцатого.

Таков сегодня характер сознания во многих значительных местах Франции.

5

Г-н Рауль Дотри заявил…

Назавтра после железнодорожной катастрофы в Ланьи, произошедшей в Рождественский вечер 1933 года (двести погибших), господин Рауль Дотри, генеральный директор администрации государственных железных дорог, заявил:

– Франция имеет 45000 километров железнодорожных путей.

Из них пятнадцать тысяч никак не используются; это политические или предвыборные железные дороги.

Семь тысяч километров оборудованы системами сигнализации, существующими с 1842 года.

Причиной крушения поездов возле деревни Ланьи стало повреждение сигнализации на одной из лучших французских сетей.

6

О кондиционированном воздухе

В минувшее воскресенье в полном расцвете сил в возрасте семидесяти девяти лет скончался наш большой друг Гюстав Лион [17]. Покрытое черным саваном тело уже покоилось в гробу, горели четыре свечи. Его сестра сказала мне: «Теперь, когда его больше нет, возможно, будет признано значение огромного труда, которому он посвятил свою жизнь».

Работая над концертным залом Плейель – даже несмотря на недостатки первого и такого огромного опыта, – он изгнал Академию вон из архитектуры. С тех пор ни один зал в целом мире уже не проектируется по схемам официальных школ; всем приходится ссылаться на преподанный Лионом урок акустики и ортофонии.

В этом зале Гюстав Лион распространил на три тысячи слушателей «правильный воздух». Первый опыт в Европе. Его предшествующие исследования проводились независимо от попыток, которые предпринимались также в США для обеспечения чистым воздухом. Для нашего Дворца Наций [18] мы в 1927 году использовали тот же метод и соединили его с изобретением так называемых нейтрализующих стен, сделанным в 1916 году. Эти стены позволяют свести к нулю охлаждающий эффект больших застекленных поверхностей в постройках новой архитектуры. В июне 1929 года, вернувшись из Москвы, я окончательно сформулировал теорию «нейтрализующей стены» и для нашего Дворца Центросоюза, здание которого теперь высится недалеко от Кремля, сочетал ее с «изолированным воздухом» Гюстава Лиона. Все вместе получило название «правильное дыхание». Наш друг пришел посмотреть наши чертежи и макеты перед их отправкой в Москву. «Это гениальная идея, – сказал он, – которая меняет все традиции проживания и работы в жилых или деловых зданиях, в мастерских или на заводах». Нерешительная Москва остановила свой выбор на привычных способах и отказалась от нашего «правильного дыхания»: позади гигантских стеклянных поверхностей установили радиаторы, как обычно.

Мы ждали случая. И он нам представился: дом Армии Спасения, Приют Cité de refuge. Там проживают шестьсот горемык, мужчин и женщин. Им была предоставлена бесплатная и бесценная радость полного наслаждения светом и солнцем. Стеклянное панно в тысячу квадратных метров освещает комнаты от пола до потолка, от стены до стены. Управляющий домом на прошлой неделе сказал нам, что раздаваемая таким образом радость способствует процветанию его организации, ее высокой эффективности. Стеклянное полотнище было герметичным, потому что отрегулированный с помощью отопления и вентиляции нагретый и обеспыленный воздух в достаточном количестве циркулировал внутри здания.

Это здание возвели в мрачном районе улицы Шевальре. Президент Республики [19] должен был торжественно открыть его в декабре 1933 года. Человеческая память не сохранила воспоминаний о холодах, подобных тем, что грянули в те дни. В прессе стали появляться пасквили: «Страшная катастрофа, – предрекали их авторы, – случится за этими огромными стеклами… она…» Однако здание было готово, его торжественное открытие прошло с блеском. Празднества проходили среди лютой стужи при идеальной внутренней температуре. Свидетели тому – две тысячи человек. Комиссар Альбен Пейрон, человек по-мужски оптимистичный, завоевавший любовь Парижа и превративший свою «Армию» в вызывающее уважение и признательность войско, вздохнул спокойно.

А вот Париж дышал хуже. Он задыхался! (Городские службы.) Как? Огромное, герметически закрытое здание, без единого отверстия? Так дело не пойдет! Префектура полиции, ее отдел многоквартирных домов, делегировала своего эксперта по архитектуре. Тот составил рапорт, убедительно доказывающий, что предложенная система безупречна для обеспечения чистого воздуха постояльцам порой сомнительной опрятности. Рапорт успокоил начальство, и дом Cité de